Привести в исполнение - А. Золотов

– Мир дому вашему! Лучше молоко, – отозвался староста.

Холодное молоко и приветливость хозяйки сделали разговор мужчин почти дружеским. Евдокия стояла в стороне, прислушиваясь к разговору, готовая выполнить любой каприз гостей.

– У тебя есть враги, или на худой конец, завистники?

– Чему завидовать? Живу, как все! С хлеба на воду.

– Ну а…, – пристав, прищурив глаз, хитро и намекающим взглядом, смотрел на Игната. Затем, чтобы не услышала Евдокия, шепнул, – может муж милашки твоей? А?

– У нее нет мужа! – сказал в полный голос Игнат.

Сощуренные лукавые глаза пристава, удивленно округлились. Он оглянулся на хозяйку дома, смутился.

– А коли так! Может она сама?

– Она здесь совсем не причем! Я нашел следы двух лошадей, которые шли под верхом.

– Какие следы на скошенной траве? Ты что-то баешь не то! – обрюзглое лицо пристава начало наливаться багрянцем возмущения.

– Ничего я не придумал! Не по воздуху же они туда прилетели! Я смотрел дороги, по которым возили сено. Они избиты до пыли, на которой хорошо видны следы двух лошадей. Они то удалялись между собой, то сближались, а это говорит о том, что ехали верховые. Как я не смотрел, следов телеги не нашел.

– Тогда это меняет дело. Все необходимо осмотреть и записать, пока следы еще не затоптали. Ну что, Игнат Алексеевич, едем на твою делянку?

– Едем!

– Надо поспешать, следы могут испортить.

Староста вяло подгонял собеседников. Делянка дальняя, ехать туда долго. Солнце уже набрало силу. Отбиваясь от назойливых мух, лошади бежали неспешной рысью.

Приехав на пепелище, Игнат дотошно показывал свои находки, пристав писал. Степаныч ходил по дороге, иногда приседая, чтобы получше разглядеть следы. Он все больше мрачнел. Когда пристав все записал, староста ушел далеко от места сгоревших копен. Взмахом руки подозвал к себе своих спутников.

– Что еще нашел, Степаныч?

– Не нравится мне это дело!

– Говори яснее.

– Смотрите, – он указал на четкий отпечаток копыта лошади, – подкована лошадь не по-нашему.

– Как можно понять? Все подковы одинаковы, – пристав недоуменно развел руками.

– Сейчас поймешь. Игнат проведи подкованную лошадь вот здесь, но так чтобы не испортить этот след.

Получилось удачно. Отпечатки оказались рядом. Их сравнили. Пристав сам легко определил разницу, но староста дотошно стал объяснять все различия:

– У наших лошадей подкова имеет больше отверстий для крепления, они округлы, а на отпечатке чужой лошади выпирают углы. Колода почесал затылок.

– У вас что один кузнец?

– Кузнец не один, но подковывать лошадей едут только к одному. Дешево и надежно.

– Теперь ясно, поджигатели чужаки. Зачем это им? Чем провинился перед ними или их хозяевами Игнат? Или просто хотели сделать пакость селу, а получилось только ему?

– Я же говорил, что нет у меня врагов! Нет! – в сердцах сказал Игнат.

Вокруг стали собираться люди, приехавшие вывозить сено из соседних делянок. Кто-то несмело вступил в разговор:

– Господин пристав. У нас уже такое было, когда япошку воевали. Староста знает.

– Колода поднял взгляд на собравшихся селян.

– Разберемся! Как есть, разберемся!

– Прошлый раз тоже разбирались, а Сабит только жирнее стал! – гневно крикнули из толпы.

– Расходитесь. Не мешайте работать!

Люди поспешили разойтись. Поджог мог повториться. Чтобы спасти сено, им предстояло, работать и ночью.

Когда люди разошлись, пристав спросил у старосты:

– О чем это баял народ? Причем здесь Сабитов.

– Его в том поджоге подозревали, хотели спалить имение. Людям, которые лишились кормов, пришлось продавать ему скот за бесценок. Говорят, Сабитов много наварил.

– Чем же все закончилось?

– Ничем! Если не считать, что он выстроил новые хоромы.

– Почему сразу не сказал?

– Доказательств нет. А кому хочется иметь такого врага? Тем паче он нет-нет, да даст денег на нужды села.

– Да – а! Дела! – пристав, опять почесал затылок, затем описал найденный след подковы.

Обратная дорога прошла почти в полном молчании. Игнат понимал, что придется выкручиваться самому. Сомнений не осталось, что староста и пристав опять спишут все на заезжих калмыков. Тому и делу конец.

***

Время торопится, бежит, некогда оглянуться назад. Еще не успели перевести дух после сенокоса, а уже созревают хлеба на полях. Колос уже налился и клонится к земле. Нельзя опоздать начинать жатву. Посыплется зерно из колосьев, уйдет в землю безвозвратно, не подымешь его, не соберешь.

Уходя на свидание, Карпо сказал матери.

– Мамо-о! Я ухожу.

– Не задерживайся, сынок, на гулянии, завтра начинаем косить пшеницу и сразу перевозить ее на свой двор.

– Хорошо! Я приду пораньше, чтобы выспаться.

***

Ночь в июле еще коротка. Едва она успеет высыпать звезды на небо, как на востоке рассвет начинает гасить их белесым покрывалом наступающего дня, а первый лучик солнца закрасит их багрянцем зари.

Восход солнца зовет к труду. Уборка хлебов. Опять косы размеренно укладывают скошенную пшеницу в валки, где она пролежит недолго. Женщины и девушки ловко вяжут снопы, укладывая их в небольшие кучки.

Некогда разогнуть спину и расправить плечи. Работа спорится, но если ветер закрутил и положил хлеб, а дождь прибил его к земле, тогда беда. Но нет выбора, собрать необходимо все.

На небе ни облачка, палящее солнце не успевает просушить мокрые от пота рубахи и сарафаны работающих людей. Иногда потянет со степи ветерок, но нет в нем прохлады. Короткий отдых после обеда, и до вечера будет слышно тяжелое дыхание да шелест срезаемых стеблей. Заплачет ребенок, спешит к нему на минутку его мама, чтобы покормить малыша и бежать, догонять ушедших далеко косарей.

Последняя полоска жнивья скошена. Карпо устало опускается на землю. Нет сил, чтобы вытереть пот, который струится по лицу, заливает глаза, мешает смотреть, но большое, трудное дело сделано, и не беда, что еще надо перевезти, обмолотить зерно. Самое тяжелое позади.

– Мамо, я отдышусь и помогу тебе вязать снопы.

– Ой, сынку, пойди под телегу, трошки отдохни в тени.

Сын не ответил матери. Радость скорой встречи с Полиной пробилась через усталость, он был в мыслях своих рядом с Полиной: «Еще немного, вспашем зябь, и я зашлю к Полозовым сватов. Нет, не откажет дядя Игнат, он ко мне всегда хорошо относился». Карпо помнил его слова, сказанные им после спасения Полины: «Спас ты мою дочь от смерти! Спасибо тебе, сынок! Вырастишь, отдам за тебя Полину!» Много воды утекло с тех пор, но эти слова давали ему уверенность в том, что Полина осенью станет его женой. Из-за уборки урожая встречаться с Полиной не удавалось, хотя и очень хотелось. Он надеялся, что на будущей встрече она скажет ему: «У нас будет ребенок». Этого ему очень хотелось, тогда бы Полозовы не смогли бы ему отказать.

***

Время идет своим чередом, перелистывая листки календаря. Никому не подвластно его остановить или обратить вспять. Все случается вовремя и в срок. Последняя мера зерна засыпана в амбар, надо готовить плуг, да дать хорошо отдохнуть лошади. Она уже старая, тяжело придется с ней на пахоте. «В этом году надо купить мерина двухлетку. Возможно, даже сможем с дядей Трофимом выкроить средства на косилку, – строил планы Карпо, – Бог даст, заживем, как люди. Полина хорошая хозяйка и в работе не отстает. Все у нас будет хорошо».

Опустился вечер, за ним ночь, не сулящая отдыха от жары. Хорошо бы искупаться в реке, но домашняя работа затягивает в свои сети. Надо со скотиной управиться и к завтрашнему дню подготовится. Постепенно, в окнах домов гаснут огни ламп, село погружается в сон.

Запрягайте, хлопцы, коней,Да лягайте спочевать….

Где-то на краю села всколыхнула тишину песня и тут же устало затихла. Новые голоса потянули грустный мотив:

Если бы мне рябине к дубу перебраться,Я бы тогда не стала гнуться и качаться.

Карпо прислушался, пытаясь услышать голос Полины, но песня опять затерялась в ночной тишине. Еще не пришло время песен и свадеб. Его потянуло к реке, ее струи взбодрили, прибавили сил. Он бросил свое тело навстречу течению, затем лег на спину, отдав себя прохладе и покою. Он лежал на воде и смотрел в звездное небо, жалел, что нет рядом Полины.

– Где эта звездочка, которая хранит нас, как ее найти? – подумал и спохватился, что течение далеко унесет его от места, где он оставил одежду. Пора домой.

Карпо идет по спящему селу. Нагретый за день воздух еще не остыл, но дышится после купания легко. Завтра свободный день, возможно Полозовы тоже закончили уборку урожая, и тогда он встретит ее.

На зорьке с реки потянуло прохладой, которая напомнила о недалекой осени. Утро на селе всегда сплошная суета. Хозяйки спешат подоить коров, выгнать их на пастбище, чтобы до выезда на поле успеть приготовить нехитрый завтрак – кусок темного хлеба да крынку молока.